Когда же царь поклонился, и его три соправителя пришли также, чтобы поклониться. Это Роман, Василид и Эвий [492]; которые равны (по положению) царям и которых царь любит. Он дал им пятьдесят золотых центенариев[493] каждому и сказал им: «О мои друзья, послушайтесь меня и принесите жертву моим богам… сегодня. Клянусь могуществом великого бога Аполлона, я заставлю весь мир принести им жертвы и провозглашу от этом сегодняшнем празднестве во всем мире. Вы же, со своей стороны, дадите дары в храм Аполлона. Царь сказал Роману: «Принеси жертву моим богам». Отправился Роман и принес жертву, и также оба его товарища, а также остальные сановники дворца. В тот день шестьсот тысяч воинов поклонились богам и два миллиона граждан. Ибо все множество народа собралось для мерзкого жертвоприношения. Когда настала очередь принести жертву одного протектора по имени Василид, он не поклонился богам царя. Царь велел убить его и всех его домашних. Жители же города засыпали от запаха ладана, который возложили (на алтарь). Число людей, которые умерли из‑за большого скопления народа, составило девятьсот человек. Царь Диоклетиан велел глашатаю возвестить: «Когда вы закончите ваше поклонение, ешьте и пейте у врат храма, славя моих почтенных богов». Царь же возвратился во дворец во время завтрака. Он позвал стратилата Романа и сказал ему: «Возьми указ. Пусть и остальные люди принесут жертву, пока ты сам не удалишься». Стратилат Роман приказал, чтобы вся толпа принесла жертву.
Наступила очередь сына Романа принести жертву. Это был юноша двадцати лет, который служил Богу, и чтил (букв. «боялся») его заповеди, и был целомудрен своим телом и чист сердцем, и ел только один раз в неделю, и молился по ночам. Со дня, когда он услышал христиан, взывающих в церкви, его сердце было занято небесным, возненавидя землю. Он не пил вина, не ел ни горячей пищи, ни мяса, ни рыбы, не кичился (богатым) одеянием, не садился на лошадь или колесницу, не ел вместе со своим отцом и не говорил в присутствии того, кто старше его, не говорил дурного слова, не клялся никакой клятвой. И когда он слышал о христианине, посаженном в тюрьму, он шел к нему и служил ему всем тем, в чем тот нуждался, и он одаривал своих слуг, причем его отец (об этом) не знал. Он вставал ежедневно, и шел в темницу, и посещал тех, которые посажены. Когда он встречал кого‑либо раздетого, он одевал его, причем его родители не знали. И он выполнял заповеди Евангелия Иисуса Христа. Его отец старался улестить его: «Я дам тебе в жены дочь стратилата Василида». Ибо они сговорились в отношении ее о двухстах центенариях золотых, и четырехстах центенариях серебряных, и трехстах рабах, и трехстах рабынях, и четырехстах лошадях, и двухстах мулах, и трехстах верблюдах, и двухстах арурах[494] сада, и десяти домах, которые имеют десять арур при каждом, помимо того, что даст ему его отец. Апа Виктор же не соглашался, говоря: «Это все погибнет». Но он обращал взор к царству Бога. Ибо Иисус являлся к нему много раз, любя его за его чистоту. Апа Виктор оставил себе одну экседру[495] в своем доме и уединился в ней, творя богослужения днем и ночью. И он обычно творил молитву двести раз днем и триста раз ночью. Дьявол старался уловить его, желая, чтобы он впал в блуд, и не мог. Но он (г. е. Виктор) укреплялся молитвой и постом. И его товарищи–ко- миты порицали его, говоря: «Почему ты не ешь, и не пьешь, и не носишь красивой одежды? Ты умрешь, и другие используют то, что принадлежит тебе». И он говорил им: «Одежды погибнут, золото и серебро погибнет, красота тела станет отвратительной в могиле. Царство же моего господа Иисуса Христа не погибнет вовеки»[496]. Молился апа Виктор в своей спальне, говоря: «Услышь меня, мой Господь Иисус Христос. Ты знаешь мое стремление к Тебе, ибо я люблю Тебя. Не допусти, чтобы желание женщины запало в мое сердце, чтобы сатана не нашел местопребывания в молитве Тебе, и чтобы мои враги не радовались по моему поводу, Ты же чтобы не разгневался на меня, и не сказал: «Ты был непослушен мне», и не посрамил меня в день суда истинного, когда я приду к Тебе. Но пусть Твое милосердие направляет Твоего раба, и пусть Ты не удалишься от меня, так как Твоя есть сила и слава вовеки. Аминь».
Тогда Роман сказал апе Виктору, своему сыну: «Мой сын, вот и твоя очередь, чтобы ты принес жертву богам царя, которым весь город сегодня совершает празднество».
Апа Виктор же сказал:« Мой отец, что это за безумие охватило тебя сегодня, что ты оставил Бога ради пустой славы человеческой[497]? Вспомни, что сказал Господь в Своем святом Евангелии: «Тот, кто отречется от Меня перед людьми, — Я отрекусь от него перед Моим Отцом, Который на небесах, и Его святыми ангелами. Тот, кто исповедает Меня перед людьми, — Я исповедаю его перед Отцом Моим, Который на небесах, и Его святыми ангелами» [498]. Не надо же, мой отец, не отрекайся от Него, чтобы и Он не отрекся от тебя, потому что написано, причем Господь повелевает сынам Израиля через Моисея: «Не будьте подобны язычникам, которые служат творению вместо (того, чтобы служить) Тому, Кто сотворил. Не возводите глаз к небу, и не смотрите на луну и звезды, и птиц неба, и на животных, и не поклоняйтесь им, так как они — пустое. В день, когда вы поклонитесь им, Я поражу вас» [499]. Теперь же, мой отец, не уподобляйся им, чтобы Господь не поразил тебя. Мне жаль тебя, так как лучше бы ты не родился, чем жил безбожным».
Это сказал апа Виктор, и все войско изумленно смотрело на него, и его отец, удивляясь. Роман, его отец, сказал ему: «Мой сын, послушайся меня и принеси жертву, и мы перестанем мучиться в этом месте. Не огорчай меня, ты, которого я никогда не огорчал. Вспомни, что я сыскал тебе невесту и дам ее тебе в будущем месяце».
Апа Виктор сказал своему отцу: «Я не просил тебя о невесте и о дарах, но я печалюсь о тебе, что ты отрекся от Бога, Который есть спаситель всех людей… ведь… не пощадят тебя, но горе и смятение скоро обрушатся на тебя. Нет, мой отец, удались от этого греха, который ведет к смерти. Посмотри в Евангелие; когда иудеи кричали: «Распни Иисуса», игемон Пилат взял воду, и омыл свои руки, и сделал себя непричастным к первосвященникам иудеев, и освободил свою душу от его крови».
Тогда Роман разгневался и поклялся следующим образом, говоря: «Клянусь Аполлоном, великим богом, я отдам тебя царю, и он убьет тебя! Не думай же, что я помогу тебе, ибо многие вроде тебя умерли из‑за своего ослушания и лишились своего чина (букв, «вооружения», т. е. военной должности) и имущества». Апа Виктор сказал своему отцу: «Я вижу, что весь плод дьявола возрос в тебе». Роман сказал апе Виктору: «Разве ты не знаешь, о несчастный, что если сын какого‑либо человека не повинуется ему, его убивают?» [500]. Апа Виктор сказал своему отцу: «Вчера, когда ты служил Богу, я был твоим сыном. Сегодня же я не твой сын, потому что ты оставил Бога, Который сотворил тебя, и стал служить идолам. Апостол говорит: «Еретик, если ты его учишь раз или два, и он не слушает тебя — откажись от него, так как ты знаешь, что у него нет доли с Богом» [501]. Поэтому отныне ты не мой отец».
Его отец сказал ему: «Послушайся меня, не губи свою юность, так чтобы осрамиться во дворце и чтобы отобрали у тебя анноны [502], которые дают тебе. Я и твоя мать — нет у нас детей, кроме тебя, и если твоя мать слышит, что твое тело беспокоило (болью тебя хоть) один день, она не ест и не пьет из‑за тебя. Клянусь твоим здоровьем, в день, когда ты был рожден мне, я пожертвовал золотой центенарий в храм Аполлона ради тебя. И я провел три дня, подметая и окропляя [503], пока тебе не исполнилось три (дня). А на твой третий (день) после того, как ты был рожден мне, я предназначил дочь Васи- лида тебе в жены. Теперь же, мой сын, не огорчай меня, и я дам тебе тридцать золотых центенариев».
Василид и Эвий подошли к апе Виктору и сказали ему: «Поистине, мы принимали тебя как человека благородного. Чем же ты стал сегодня из‑за непослушания твоему отцу, когда он просил тебя таким образом? И нас ты не постыдился. Мы просим тебя: что есть в твоем сердце, что ты хочешь, чтобы мы сделали тебе, — мы сделаем тебе это».
Разгневался апа Виктор и вскричал, говоря: «Боже, Твои глаза видят, и Твои уши слышат, что так, как я хочу жить, я хочу, чтобы каждый… и я не завидую. Ты видишь, о Боже мой, то, что делают со мной, так что говорят мне: «(Возьми) тридцать золотых центенариев и отрекись от Бога, Который тебя сотворил, перед всей этой толпой». Разве вы думаете, что я Иуда, который предал своего Господа за тридцать Серебрянников, из‑за чего унаследовал кладезь бездны и червя неусыпного? Клянусь молитвами святых, так как я недостоин клясться именем Бога, чтобы не освятить свои уста {букв, «чтобы я не стал чистым своими губами»), что, если ты даруешь мне весь мир, и царство Диоклетиана, и всех богов, которых он изготовил, я не принесу жертвы. Написано: «Если ты приобретешь весь мир и повредишь своей душе — что за польза тебе, и что ты приобретешь или что ты дашь взамен твоей души?»» [504].
